«Футбол – часть меня. Когда я играю, мир вокруг меня просыпается».
Солнце медленно опускается, но света все еще достаточно, чтобы игроки и не думали расходиться. Над полем разносится плохой английский, перемешанный с креольской речью. Среди темнокожих парней особенно выделяются двое. Тот что повыше – прирожденный страйкер, обрабатывает словно боженька, кладет из любых положений. Второй – питбуль с дредами. Вгрызается в каждый момент, ставит ногу жестко и бьется за каждый мяч, словно его жизнь зависит от момента в игре.
А что если и правда зависит?
У команд еще минут 15 прежде чем солнце совсем закатится за красивый ямайский горизонт и футболисты разбредутся по улицам кингстона, чтобы завтра заняться бизнесом, которы кормит их семьи. Тот что повыше проводит друга вниз по Восточной Кингс-Хаус и налево к дому номер 56 по Хоуп-роуд. В дом истинного короля Ямайки.
Ты видел сотни, возможно, тысячи фоток Боба Марли. Большинство из них изображают музыканта на сцене. Вот тут он страстно что-то кричит в микрофон. А вот он с гитарой, немного расслабленный, с улыбкой на красивом ямайском лице. Но есть и фотографии, которые знакомят нас со второю любовью в жизни короля регги.
Личный фотограф Боба Марли Деннис Моррис рассказывал, что убирал камеру, когда музыкант играл в футбол.
«Я не хотел его фотографировать в эти волшебные моменты. Когда он играл, он получал истинное удовольствие. И это были те редкие моменты, когда он мог расслабиться. Поэтому я просто убирал камеру»
Тем не менее, изображений, на которых Боб ведет мяч, бьет, прокидывает между ног не меньше, чем его музыкальных фото. Иногда кажется, что с мячом ты видел его чаще, чем с гитарой. Однажды журналист попытался выяснить, какой он на самом деле, вне сцены. На что получил емкий ответ: «Если хочешь узнать меня. ты должен сыграть в футбол против меня и The Wailers».
Марли и его группа проводили большую часть жизни в студии и на концертных площадках. Но там, где выдавалась свободная минута в компании всегда материализовался футбольный мяч. Он путешествовал с группой, а если его не брали с собой в тур, организаторы находили мяч в считанные секунды. О любви Боба к футболу ходили легенды.
Рядом с Бобом Марли на поле регулярно оказывался Аллан «Скилс» Коул. Этот высокий нападающий поиграл на профессиональном уровне в США и Бразилии. Возможно, его дружба с королем регги помешала его карьере развиться в нечто более великое. Но Аллан успел поиграть в футбол с легендами. Против него выходили Пеле, Джерсон, Тостао, Гарринча. Коул перешел в «Наутику» в момент, когда бразильцы были действующими чемпионами мира. Именно ямайский форвард своим видением и голами помог скромному клубу закрепиться в элитном дивизионе. Но вместо того, чтобы рыскать по полю в поисках футбольного успеха и больших контрактов Скилс вернулся на Ямайку. Поближе к другу и кумиру. Боб нанял футболиста в качестве тур-менеджера и свободное от музыки время они проводили на площадке с мячом.
За манеру игры Боб получил прозвище Tuff Gong. На русский его сложно перевести однозначно. Tuff – это определенно обозначение крутости и жесткости. Gong – отсылка к легенде регги и основателю растафарианского движения Леонарду Хауэллу. Короче, чтобы не париться, просто можем называть его Крутой Гонг. Странноватое прозвище для футболиста, но вполне себе для музыканта.
«Я люблю музыку больше, чем люблю футбол, – говорил Боб Марли в 1980-м. – Сначала музыка, потом футбол. Футбол бывает опасным, даже жестоким. Я пою о мире, любви и всяком таком. А когда соперник жестко отбирает у тебя мяч, он может породить в тебе чувство войны».
Несмотря на опасения, Боб Марли посвящал очень много времени любимому спорту. Это было выплеском, разрядкой и одновременно проверкой сил. Боб всегда был в хорошей физической форме благодаря времени, проведенном на поле. Когда кто-то посторонний приходил в жизнь короля, именно футбол был проводником к взаимопониманию, чем-то, что ломало лед.
«Боб обожал футбол, – говорил близкий друг Боба Невилл Гаррик. – Он был так же хорош на поле, как Скилс, которого считали самым ярким игроком в истории Ямайки. Неудивительно, что Боб брал пример с Аллана. Тот мог легко закрутить в девятку, пробросить мяч между ног, да он нарезал защитников в салат».
Некоторые английские промоутеры часто принимали футбольные вызовы от Боба Марли, думая, что их близость к игре делает их лучше на поле. Но всех их накрывало разочарование, когда они сталкивались с королем лицом к лицу. Несмотря на комплекцию, Боб был очень сложным и агрессивным игроком. Он был генералом полузащиты и не упускал возможности заставить соперника выглядеть глупо. На поле в нем просыпался лев. Если он шел в отбор, то делал это максимально жестко. Когда он бил, он старался поразить ворота. А отобрать у него мяч было чем-то невозможным.
Великий талант Боб Марли никуда с годами не ушел, но болезнь все же взяла верх над музыкантом. И даже когда меланома поразила тело короля, он все еще находил в себе силы выходить на поле. В 1980-м Боб Марли и The Wailers приезжали в гости к бразильскому музыканту Шику Буарке, который организовал небольшой матч на личном поле в Рио-де-Жанейро. В той игре, которую Боб провалил из-за проблем со здоровьем, сыграл и чемпион мира-1970 Пауло Сезар Кажу.
«Игра была довольно короткой, – вспоминал потом Кажу. – Слава богу. все прошло довольно быстро. Боб был очень плох, он просто не мог играть. Если ставить оценку от 1 до 10, я бы поставил ему 1,5».
Рак, который Бобу Марли диагностировали за три года до памятного матча, очень сильно повлиял на возможность музыканта играть в футбол. Возможно, его жизнь можно было бы спасти благодаря ампутации. Но король не пожелал лишиться ноги, объясняя это в том числе религиозными соображениями. Но больше верится в то, что Боб просто не хотел остаться без футбола. Рак распространился по телу музыканта и унес его жизнь в 1981 году. Но до самого конца Боб Марли оставался не только королем регги, но и футболистом, продолжая играть так часто, как мог.
